Что можно сказать о судебной системе страны, в которой суды всех инстанций, включая Верховный, отказываются видеть различие между требованием отставки Правительства РК на пикете, и самой процедурой отставки?
Представляете, оказывается, для казахстанских судов нет разницы между словами на транспаранте о требовании отставки правительства и инициированием процедуры отставки, расписанной в Конституционном законе «О Правительстве Республики Казахстан».
Для них это одно и то же: не ошибка и не некомпетентность, это похоже на сговор.
Они так поступают целенаправленно, чтобы узаконить правомерность запрета проведения пикета. Мол, не предусмотрено действующим законодательством РК для граждан участие в процедуре отставки правительства, а потому и никаких пикетов по такой тематике не может быть.
Но где здесь логика? Процедура отставки правительства, предусмотренная законом, – это одно, а право граждан требовать отставки правительства – совершенно другое. Это то же самое, что «в огороде бузина, а в Киеве дядька»…
Пытаться совместить столь принципиально разные вещи – значит, расписаться в своем полном юридическом и политическом невежестве.
Если кто-то еще не понял, то в нарушение Конституции РК суды встали на путь ограничения права граждан на политическую деятельность и на участие в управлении страной. А заодно и на право свободного высказывания и критики власти.
По умолчанию со стороны властей идет откровенное наступление на гражданские и политические свободы казахстанцев. И все молчат. Никому нет до этого дела.
Вначале все смирились с тем, что Казахстану не нужны оппозиция и независимые СМИ. Потом согласились с негласным запретом на митинги и демонстрации, а также с тем, что нельзя создать политическую партию без разрешения власти. Затем молча приняли к сведению, что можно угодить за решетку за посты и комменты в социальных сетях. Но ведь и на этом не остановились.
Уже просто так с синими шарами на улицу не выйти: можно и срок получить. А еще можно сесть в тюрьму за… получение прибыли.
Теперь с легкой руки казахстанских судей, оказывается, и требовать отставки правительства у нас не предусмотрено законодательством. Но если нет права предъявлять претензии к власти, то о какой политической деятельности может идти речь, – тема закрыта.
А ведь всё это: запрет оппозиции, митингов, независимых СМИ, синих шариков, «завышенной прибыли», требований отставки правительства – грубейшие нарушения конституционных норм и действующих законов. И это исходит от государства в лице чиновников, призванных охранять законность.
Откуда берется двойной стандарт, при котором людям во власти позволительно нарушать закон, а их политические оппоненты и просто несогласные с такими стандартами преследуются «жрецами правосудия», даже если остаются в рамках закона.
Почему государство в лице этих чиновников в данном случае нарушает законы страны? В чем проблема? В плохих людях, заполонивших государственную систему, или в политической системе, порождающей этих плохих людей?
По прошествии более чем двадцати пяти лет независимости страны сложно определить, что здесь было первичным. Скорее всего, это взаимообусловленный процесс, в котором формировалось утилитарное отношение к закону, когда всё приспосабливалось к подавлению инакомыслия и оппозиционности.
Для этого требовались особые люди, лишенные угрызений совести и привычных нравственных принципов. Соответственно, в правоохранительных органах и системе правосудия шла мощная сепарация: отсеивались не желающие нарушать закон во имя политической целесообразности и делали карьеру самые беспринципные и быстро схватывающие новый политический тренд.
В результате сложилась нынешняя система государственного преследования политических оппонентов и тех, кто просто неудобен режиму. Этакая «охота на ведьм», начинающаяся с процедуры выявления их поиска, придумывания им обвинений и их осуждения.
Прокурора взяла на себя функции инициатора расправ над диссидентами и политическими оппонентами режима. Следователи превратились в профессиональных фальсификаторов, выбивающих из оппонентов признательные показания или придумывающих им преступления, которых они не совершали.
Суды поднаторели в легитимации этих притянутых за уши и полученных под давлением обвинений. А КНБ здесь выступает в качестве куратора и координатора общих действий. То есть указанные госструктуры работают командой.
Это одно из ноу-хау казахстанского авторитаризма. Борьба с инакомыслием и оппонентами режима на «законных основаниях». И здесь две основные «фишки».
Первая: людей, оппонирующих властям, судят, как привило, по обвинениям, не имеющим отношения к политике. Поэтому у следователей достаточно сложная работа: «нарыть» на человека компромат или придумать то, чего нет. В результате «шьют дело», что называется, белыми нитками. Характерный пример – осуждение Владимира Козлова и Искандера Еримбетова.
Вторая: чтобы организовать уголовное преследование политических оппонентов, принимается соответствующее решение суда, объявляющее те или иные действия уголовно наказуемыми.
В этом случае силовики получают полный карт-бланш для репрессий всех, кто попадает в поле их подозрений. Как это делается со сторонниками «Демократического выбора Казахстана» Мухтара Аблязова.
А теперь зададимся вопросом: много ли доверия у людей может вызывать такое правосудие? Ну и, как следствие, как это проецируется на отношении казахстанцев к той власти, которую обслуживают указанные выше суды?
Тот, кто думает, что данные вопросы не стоят на повестке дня, глубоко заблуждается. Они уже давно риторические и все чаще звучат в практической жизни. Но отвечать на них все равно скоро придется.
Сергей Дуванов – публицист и колумнист Ц-1 в Алматы