Не более 10 человек осталось в живых из 23 бизнесменов, прозванных «акромистами» и обвиняемых властями Узбекистана в организации андижанских событий в мае 2005 года. Один из них – собеседник Ц-1.

Матлюба Азаматова

Тогда, в мае 2005 года мой собеседник был судим в числе 23 предпринимателей по сфабрикованному узбекскими властями делу.

Его обвинили в членстве придуманной этими властями якобы запрещенной религиозной организации «Акромия», названной так по имени Акрома Юлдашева, написавшего книгу «Путь к истине» и давно уже сидящего за это за решеткой.

Сейчас мой собеседник – умный, симпатичный молодой человек проживает в вынужденной эмиграции в Швеции. Он часто вспоминает андижанские события и очень сожалеет, что узбекский президент не оправдал доверие молодых людей и стал виновником этой трагедии.

Он с болью в груди рассказывает, что узбекское государство не оценило его ум и талант, а наоборот, безвинного человека превратило в «террориста». Сегодня этот чудом оставшийся в живых 13 мая 2005 года человек рассказывает о своей судьбе.

— За что вас посадили в тюрьму, какие были предъявлены обвинения?

— Поначалу нас судили по одной статье, а именно 244.2 – «Создание, руководство, участие в религиозных экстремистских, сепаратистских, фундаменталистских или иных запрещенных организациях». Но когда мы потребовали пригласить эксперта по религии, нам добавили еще три статьи: 244.1 – «Изготовление или распространение материалов, содержащих угрозу общественной безопасности и общественному порядку», 242 – «Организация преступного сообщества» и дежурную статью 159 – «Посягательство на конституционный строй Республики Узбекистан».

— Как работали ваши адвокаты?

— Не все адвокаты работали честно. Например, мой адвокат Абдукаххар Усманов сказал мне, что на улицах города проходят пикеты, поэтому СНБ и прокуратура хотят пойти с нами на компромисс. «Если вы признаете свою вину, вам дадут небольшой срок, – сказал он. – Затем мы подадим на апелляцию, и вы в конце концов будете оправданы».

— И вы ему поверили?

— Нет, конечно. Я сказал ему, что мне не нужен оправдательный приговор. Потому что я и так уже без вины просидел 11 месяцев в тюрьме, как и мои коллеги, потратил нервы и здоровье. И после всего этого мы должны просить у президента прощение – это немыслимо! Я сказал адвокату, что я невиновен, пусть сначала они докажут мою вину, а потом я буду просить у них прощение.

— Расскажите, как проходил суд?

— Несмотря на то что мы не признали свою вину, суд начался. Я представил кучу документов, подтверждающих мою невиновность. Я честно работал и исправно платил налоги и понимал, как важно вести документацию. Когда доказать нашу вину им не удалось, нас обвинили в экстремизме. Но я никогда таковым не являлся. Наоборот, я всегда старался быть полезным своей стране.

В 2003 году вышел Указ президента республики о развитии молодежного спорта. Мой коллектив стал тогда спонсором футбольной команды в Богишамале. Эта команда потом заняла 2-е место в Андижанском областном соревновании. Кроме этого, я финансировал клуб карате, президентом которого был замначальника УВД Андижанской области Исмаилов.

— Как вы относитесь к таким понятиям, как экстремизм, исламский фундаментализм, сепаратизм? 

— Поверьте мне, среди 23 судимых бизнесменов не все понимали досконально даже значение этих терминов. Нам и в голову не могло прийти, что нас могут обвинить в таких тяжелых грехах. Они еще пытались нас обвинить в том, что с помощью зарубежных средств мы пытались организовать религиозную организацию. Это тоже не было доказано, потому что было несколько проверок, ревизий, но ничего подобного не нашли.

Нас обвинили в посягательстве на конституционный строй, и это неправда, потому что мы всеми силами пытались выполнять все указы президента, поддерживать его политику. Когда в Узбекистане только создавалась партия либералов (УзЛиДеП), меня вызвали в хокимият и направили в Ташкент, чтобы я тоже участвовал в этом событии.

Областная администрация очень ценила нас и часто рекомендовала нас к участию в разных конкурсах. Наш молодой предприниматель Шакир Шакиров по указу президента был награжден орденом «Шухрат». Многие из нас были неоднократно награждены. Но в один прекрасный момент кому-то это перестало нравиться, и из нас сделали террористов.

— Была ли ваша вина доказана на суде?

— Нет, конечно, потому что вины не было. Кто-то ее придумал, но так и не смог довести свое дело до конца. Мы потребовали экспертизы, которая бы выяснила, является ли книга Акрома Юлдашева террористической или нет.

Но, к сожалению, эксперт на суд не явился. Судья Абдукаххор Маннонов нам сказал, что эксперт по религиозным делам уехал за границу, тогда мы заявили, что будем ждать, когда он приедет.

Некоторые материалы следствия вообще вызывают смех. Нас обвиняли в экономическом сотрудничестве. Но ведь это не преступление. В Узбекистане существует кредиторский союз.

Если я владею большим предприятиям, то имею право получить у государства большой кредит и эти средства разделить между более мелкими организациями. Эта не противозаконно.

Тогда прокуратура нас обвинила в том, что мы не только экономически сотрудничали, но и были сплочены духовно и в будущем могли стать угрозой для безопасности государства. Но откуда они знают наше будущее? Мы даже не знали: смеяться нам или плакать?

— Почему до ареста вы не открыли бизнес за границей?

— У меня была такая возможность. Я часто ездил за границу, и у меня были хорошие партнеры. Но, когда мне предложили открыть свое дело в другой стране, я отказался.

Возможно, было глупо упускать такой шанс, но я чувствовал перед своим народом гражданский долг, я хотел как можно больше принести пользы людям. Родители учили меня любить свою страну, делать добрые дела.

Я видел, как живут в Андижане простые люди, как они захлебываются в экономических проблемах, и хотел хоть как-то облегчить эти проблемы.

И вот мы, молодые бизнесмены, поставили перед собой цель помогать людям и стараться поднять экономику страны. Поэтому мы свои лишние деньги без колебаний жертвовали на благотворительность.

Мы хотели, чтобы дети из бедных семей имели доступ к хорошему образованию, чтобы беспомощные пожилые люди хотя бы на время забыли о трудностях.

— Как вы думаете, зачем государству понадобилось вас арестовывать?

— Мы старались выпускать как можно более дешевые и качественные товары. Старались как можно больше людей обеспечить работой, наши работники были преданными и добросовестными. Но, к сожалению, кому-то это пришлось не по душе. Им не нужно было, чтобы народ жил хорошо.

Поэтому до нас было арестовано 30 предпринимателей – их тоже обвинили в причастности к «Акромии», но судили не в Андижане, а в Намангане, затем в Ташкенте. После них арестовали нас, а после нас еще 13 человек. Одним словом, нас хотели уничтожить, чтобы разрушить экономику.

— А кто пикетировал здание суда?

— Это были наши родственники, служащие и друзья. Они хотели поддержать нас, хотели, чтобы нас выпустили. Сначала милиция собиралась их разогнать, но пикетчики ничего противозаконного не делали, они мирно стояли или сидели неподалеку, поэтому милиция не нашла повода для разгона.

— Кто вас освободил из тюрьмы?

— Поздно вечером 12 мая в андижанской тюрьме стояла тишина. Никто не думал, что через несколько часов окажется на свободе. Мы надеялись, что в ближайшие дни объявят приговор и нас выпустят.

Неожиданно ночью начался шум, двери распахнулись, и пришедшие люди сказали, чтобы мы выходили. Мы очень удивились. Тем более что кроме них никого не было видно, за исключением одного раненого охранника. Мы с третьего этажа спустились вниз и вышли на улицу. Никто не мешал нашему передвижению.

На улице нам сказали, что кто хочет, может идти в хокимият, а кто не хочет, может идти домой. Сначала мы хотели разойтись по домам, но потом поняли, что это не имеет смысла – можно прятаться день-два, но все равно нас бы нашли и посадили.

А бежать за границу не хотелось, потому что я и мои коллеги не считали себя виновными, поэтому мы решили честным путем восстановить свои честные имена и пошли в хокимият. А наутро на площади перед хокимиятом собралось примерно 15-20 тысяч человек.

— По-вашему, кто организовал захват тюрьмы?

— Я думаю, это была провокация со стороны самого государства. Тюрьма, славящаяся еще при Союзе очень строгим режимом, надежно охранялась, причем хорошо вооруженными солдатами.

Поэтому штурмовать тюрьму было невозможно. Но почему-то в тот день никакой охраны не было, и я сначала даже не понял, в чем дело.

Я думаю, государству нужен был повод запугать народ, потому что он требовал справедливости, которой государство делиться не собиралось. Если бы не был организован захват тюрьмы, нас нужно было бы оправдать. Но власти хотели нас уничтожить.

— Из 23 бизнесменов, судимых как «акромисты», сколько человек осталось в живых?

— Насколько мне известно, из 23 на свободе осталось 5 человек, и все они сейчас находятся за границей. Одного из нас – Музаффара Кадырова после перестрелки в Тешие-таше с раненым родственником увезли на «скорой помощи», и он пропал без вести.

Другого бизнесмена по имени Расулжан задержали 13 мая, когда он оказывал помощь раненым. Больше о нем мне ничего не известно.

После андижанских событий в Ташкенте были осуждены еще двое – Надир Гуломов и Абдулбоис Ибрагимов.

Всего в живых осталось около 10 человек. Об остальных я ничего не знаю.

— Как вам живется в Швеции?

— У меня все хорошо. Но скучаю по родине, по своим детям – они растут без меня. Я очень жалею, что не могу им помочь. Я по-прежнему предприниматель, недавно открыл свое дело. Мы, узбеки, не привыкли бездельничать.

Хоть Швеция нам помогает материально, мы не хотим быть никому обузой. Как будет дальше, время покажет. Но мы надеемся, все будет хорошо.

— Домой вернуться хотите?

— Да, конечно. Но, к сожалению, это невозможно. Я видел несправедливость, неоправданную жестокость, я своими глазами видел, как солдаты, давшие присягу защищать свой народ, убивали женщин и детей. Я сам потерял нескольких своих близких.

Но Бог на свете есть, и я очень надеюсь, что виновники будет наказаны. Я уверен, что однажды все выйдет наружу. И у людей вновь появится возможность открыто оплакивать погибших родных и близких. Вернуться домой.

Матлюба Азаматова – журналистка из Андижана, ныне проживающая в Швеции