Это история о силе человеческого духа и любви: ташкентец Азим Иргашев, выйдя на свободу после 16 лет заключения, жертвует сестре почку, но нет денег на операцию: в новом Узбекистане с бесплатной медициной покончено…

Галима Бухарбаева

Сразу признаюсь, что Ходжия и Азим Иргашевы мне не чужие люди – они мои родные соседи. Мы вместе выросли в нашем большом доме на Ц-1 в Ташкенте, детьми играли дни напролет…

Но Ходжия не всегда приходила, чтобы позвать на улицу, – у нас была традиция делиться с соседями особыми блюдами, и поэтому она могла позвонить, чтобы передать по поручению своей мамы чашку праздничного плова.

В целом, в нашем дружном подъезде все было общее, мы делились всем, что у нас было, – домашней утварью, инструментами и медицинскими препаратами, никто не жил богато, но зато каждый мог одарить своей щедростью.

Если Ходжия была моей ровесницей и подругой, то Азим, на два года младше, дружил с моей сестренкой Балхией, или Ботей, как все называли ее в детстве. У нас был замечательный дом и двор, взрослые ухаживали за территорией, поочередно устраивали праздники, дружно пили чай на дворовом топчане или скамейках, но большая часть всего Ц-1 была отдана, конечно же, нам, детям, – это было наше царство.

У нас было всё: футбольное поле, игровая площадка с домиками, качелями и тренажерами, бассейн, беседки и огромное количество соседских садов и огородов «для охоты». А чуть дальше от дома – детская библиотека, кинотеатр «Тридцатка» («30 лет ВЛКСМ») и зоопарк с зоомагазином, где продавали цыплят и черепах по 40 копеек…

16 лет спустя…

Вновь встретиться с Ходжией и Азимом мне довелось только сейчас, после более чем 16 лет отсутствия в Узбекистане. Взрослая жизнь оказалась непростой для ребят из нашего двора.

Если журналистская деятельность вынудила меня покинуть Узбекистан после освещения Андижанских событий 13 мая 2005 года, то Азим, ныне 45-летний мужчина, столкнулся с репрессивной системой по ее другой стороне: он попал под каток преследований по религиозным мотивам.

Будучи студентом в Объединенных Арабских Эмиратах, Азим не решился вернуться в Узбекистан в 2001 году, когда с исполнением ему 25 лет истек срок действия его паспорта, на родине шла волна арестов верующих мусульман, и он опасался, что при прибытии будет немедленно схвачен.

В 2003 году Азим был задержан в ОАЭ из-за просроченной визы, и в январе 2004-го арабские власти депортировали его в Узбекистан.

В Ташкенте он сразу же был взят под стражу, и в сентябре того же года решением Ташкентского городского суда осужден на 17 лет лишения свободы по обвинению: «посягательство на конституционный срой», «участие в запрещенных религиозных организациях». Для семьи Иргашевых начались темные времена, мать, Башорат-опа, начала жить от свидания до свидания с сыном.

16 лет в неволе…

Первые четыре года заключения Азим провел в печально известной колонии на севере Каракалпакстана «Жаслык», затем два года – в колонии строгого режима в Зангиате (Ташобласть), потом был общий режим в той же Зангиате, и последние два года – в колонии-поселении в Ахангаране (Ташобласть).

В 2019 году он был помилован президентом Узбекистана Шавкатом Мирзиёевым и вышел на свободу.

Но, оказавшись на воле, Азим нашел свою сестру Ходжию в тяжелом состоянии: у нее развилась почечная недостаточность, в конечном итоге орган перестал полноценно работать, и единственной надеждой на спасение стала операция по пересадке почки.

Азим рассказывает, что немедленно решил помочь тем, что у него есть: он решил стать донором для своей сестры – пожертвовать свою почку. Но, как выяснилось, его жеста доброй воли недостаточно.

В новом капиталистическом Узбекистане, строящемся сегодня президентом Мирзиёевым, практически полностью упразднена система бесплатного медицинского здравоохранения – одно из самых великих и значимых достижений из наследия СССР.

Как результат, все процедуры, манипуляции и операции, включая сбор анализов, узбекистанская система здравоохранения делает только за деньги, причем большие деньги, несопоставимые со средней зарплатой по стране.

«Новый Узбекистан»

Ташкентцы рассказывают, чтобы попасть в больницу, оказаться в чистой и маломестной палате, нужно платить, как и за все лечение и медикаменты. Счета с легкостью переваливают за тысячи долларов США…

В городах еще работают районные поликлиники, в которых нуждающегося и тяжело больного человека помещают в «железную тетрадь» – это означает, что материальную помощь в лечении должны оказать местные власти.

Но Азим и Ходжия с 2019 года ждут помощи от хокимията Мирзо-Улугбекского района Ташкента и своей махалли «Шахризабз»…

Система медицинского страхования в Узбекистане отсутствует. Получается, что человек, не имеющий больших денег, при серьезном заболевании оказывается отрезанным от медицинской помощи или, чтобы выжить, обрекается на унизительное положение попрошайки, вымаливающего милость у властей.

По словам брата и сестры Иргашевых, только первоначальный этап подготовки и сама операция, как им сказали в 16-й горбольнице Ташкента, будет стоить 30 млн сумов (3 тысячи долларов США).

Медицина как подаяние

У семьи нет таких денег. Кроме того, примерно такая же сумма требуется для послеоперационной реабилитации уже обоих пациентов – и Ходжии, и Азима.

На вопрос, как скоро должна быть проведена операция и есть ли еще резервное время для ожидания, Азим отвечает, что состояние Ходжии ухудшается: дважды в неделю она должна проходить процедуру диализа (искусственное выведение из организма продуктов жизнедеятельности и жидкости).

«Я сам вожу сестру на диализ, Ходжия его тяжело переносит, иногда ее разбивает такая слабость, что она едва может ходить, иногда подскакивает давление… Поэтому, чем быстрее будет сделана пересадка почки, тем лучше», – объясняет Азим.

Откуда у человека, самого ставшего жертвой системы, отсидевшего в неволе 16 лет, столько силы духа, чтобы, выйдя на свободу, немедленно быть готовым на такой мужественный поступок?

На этот вопрос Азим отвечает со всем присущим ему благородством и скромностью, что он не любит вспоминать о прошлом, хотя было тяжело: в колонии он был истощен до 55 килограммов веса, но вера и сила духа, а также поддержка его семьи помогли ему пройти это испытание.

«Что было, то было, – говорит Азим, – сейчас моя главная забота и желание – это помочь сестре».

Капитализм хуже «Жаслыка»

Для того чтобы узнать, когда Ходжия сможет рассчитывать на материальную помощь от хокимията, отправляюсь в махаллинский комитет.

Наша махалля по неизвестной причине теперь называется «Шахризабз»: интересно, чем не угодило прежнее название «Дустлик» – «Дружба»?

В новом помпезном здании с газоном и фикусами у входа махаллинский комитет расположился по соседству с кабинетом милиции. Эта новая администрация не придает особого значения тому, что возвела свое здание на территории нашего в прошлом футбольного поля и детской площадки.

Их не волнует везде валяющиеся мусор, бутылки из-под пива и другого алкоголя, которые все дни напролет смотрят на них с убогого клочка, оставшегося от нашего двора, ныне со всех сторон обставленного навесами для машин.

Я спрашиваю у председателя махалли по поводу помощи Ходжие, она говорит, что этой семье махалля уже не раз оказывала помощь.

Затем она обещает поинтересоваться в хокимияте Мирзо-Улугбекского района города о помощи на операцию, не переставая повторять, что семье и так уже не раз помогали деньгами на лекарства, ответ обязуется дать в понедельник. Эти «понедельники» тянутся уже два года.

Капиталистическая стена, которая бурно воздвигается сегодня в Узбекистане, проходит четко между имущими и неимущими узбекистанцами. И она может оказаться более неприступной и сложной для взятия, нежели укрепления колонии «Жаслык», которые Азим победил силой духа, верой и любовью родных.

Галима Бухарбаева – главный редактор Ц-1