«Каждый раз мы возвращаемся с разбитой вдребезги надеждой», – говорит сын политузника Джамалхон о продлениях срока заключения его отцу в узбекистанской тюрьме.
Дом правозащитника Ганихона Маматханова в Фергане находится на улице Победителей.
Самого 65-летнего хозяина нет. С 2009 года он отбывает срок заключения, который никак не закончится: за минувшее время он был продлен дважды.
За дастарханом – его супруга Арофат и сын Джамалхон. Беседе с ними не мешает ни отсутствие газа, ни света. Боль и отчаяние затмили всё.
Родные правозащитника с волнением рассказывают о деле муже и отца, о нем самом, как будто всеми забытом…
– Джамалхон-ака, ваш отец был – приговорен судом в 2009 году к 5 годам и 2 месяцам лишения свободы, затем апелляционный суд Ферганской области вынес решение о сокращении этого срока до 4 лет и 5 месяцев с отбыванием колонии, но Ганихон-ака остается в неволе, почему?
– Действительно, отец был арестован 10 октября 2009 года. Поводом для этого стало заявление на него в Ферганское отделение СНБ (Служба национальной безопасности), написанное по чьей-то инициативе председателем фермерского хозяйства «Навбахор обод замон» Ахунбабаевского района Р. Усмановым.
В своем заявлении председатель писал, что в результате оптимизации земель, проведенной хокимом района, 120 гектаров земли, относившихся к фермерскому хозяйству, вернули в земельный резерв района, однако на самом деле эта земля была выделена другим фермерам.
В заявлении были также указаны «факты», что, когда председатель обратился к отцу за помощью в решении этого вопроса, тот попросил у него взятку. В своем заявлении, основанном на клевете, председатель особо подчеркивал, что «за возвращение ему 120 гектаров земли» отец требовал с него 6 миллионов сумов, а в качестве аванса перед началом дела требовал 500 тысяч сумов.
Деньги и СНБ – тут как тут
Таким образом, отец был арестован при получении «требуемых в качестве аванса 500 тысяч сумов для начала работы» во время встречи с председателем фермерского хозяйства, организованной сотрудниками СНБ.
В суде отец заявил, что вообще не требовал от Р. Усманова никаких денег, а лишь просил его в деталях описать случившееся с ним, так как, когда председатель попросил его о встрече, он отказался, ссылаясь на нехватку времени.
Но, несмотря на все это, председатель под разными предлогами настоял на встрече. То, что встреча эта была организована сотрудниками СНБ, всесторонне подтвержается тем, что отец был задержан в тот момент, когда, несмотря на его возражения, фермер положил в его сумку деньги.
Действительно, в протоколе соответствующей организации, проводившей экспертизу денег, обнаруженных в сумке отца, отмечено, что на них нет его отпечатков пальцев.
Но суд все равно не принял во внимание слова отца и его адвоката. Таким образом, отец был осужден к лишению свободы по пункту «а» части 2 ст. 168. «Мошенничество» и части 1 ст. 211 «Взяточничество» Уголовного кодекса Республики Узбекистан.
– Извините, рассказывая о событиях, происшедших с Ганихон-ака, вы говорите, что они были организованы. Если это так, то какие цели преследовали их организаторы?
– До дня своего ареста отец работал правозащитником в Ферганском отделении Международной организации прав человека. С 1996 года занимался пропагандой демократии и защитой прав человека в Ферганской области.
Во время своей работы особое внимание он уделял помощи фермерам, неправомерно лишенным земельных участков, ликвидации принудительного труда на хлопковых полях. Через это обрел уважение и авторитет. Такая деятельность отца кому-то не понравилась.
Кто-то организовывал на него нападки, которые достигли своего апогея в 2008 году. Как раз в это время перед посещением президентом Исламом Каримовым Ферганской области отец написал ему открытое письмо, в котором просил о личной встрече в связи с различными противоправными поступками.
Из-за этого открытого письма в результате действий представителей вышестоящих органов отец превратился в «вымогателя», «мошенника» и «взяточника» и был привлечен к ответственности.
Думаю, что такие меры по отношению к отцу были непосредственно связаны с его деятельностью по защите прав человека.
– Известно, что, как только приближается окончание срока наказания Ганихон-ака, ему назначают дополнительное наказание. Вы не интересовались причинами этого?
– По сути дела, отец, отбывший срок наказания 4 с половиной года в разных колониях, в частности в Таштюрьме, Чирчике, потом в Кизилтепе и Навои, должен был по его окончании выйти на свободу 10 марта 2014 года.
Откровенно говоря, все мы с нетерпением ждали этот день. Отец тоже не мог дождаться наступления 10 марта, еще в конце февраля звонил из тюрьмы домой, просил приехать в Навои за три-четыре дня до назначенного срока. Как он и просил, 6 марта мы – мама, братья и я, – взяв с собой его вещи, отправились в тюрьму в Навои.
Четыре дня спустя, точно в тот день, когда отец должен был выйти из заключения на свободу, встретившиеся с нами тюремные чиновники сказали, что выход отца из тюрьмы пока задерживается: за регулярные нарушения внутренней дисциплины и распорядка к нему применены дополнительные штрафные сроки, для отбывания которых два дня назад он отправлен в учреждение 64/33 в кишлаке Шайхали, что неподалеку от города Карши, и посоветовали нам возвращаться домой.
Отчаявшиеся, с опущенными головами, мы вынуждены были вернуться.
Потом мы узнали, что в 2014 году отцу продлили срок на два года и три месяца. С невероятными мучениями отец отбыл и этот несправедливо назначенный срок наказания.
И снова продлили…
Он должен был выйти на свободу 4 июня 2016 года. Однако повторилось то же самое. На этот раз отцу, которому 6 мая исполнилось 65 лет, решением суда добавили еще 2 года и 4 дня. Это значит, что отец останется в тюрьме до июня 2018 года.
Обвиняется он по уже ставшему традиционным для политических заключенных «нарушению внутреннего распорядка учреждений исполнения наказаний». Честно говоря, вызывает досаду то, что нам неизвестно, насколько справедливы эти приговоры. Неужели отец до такой степени – нарушитель закона?!
– Джамалхон-ака, вы не обращались в вышестоящие органы республики по поводу третьего дополнительного срока наказания Ганихон-ака? Нанимали ли адвоката для изучения дела, боролись ли за правду?
– Откровенно говоря, нас измучила неизвестность в судьбе отца. В частности, заболела мама. Она вынуждена регулярно лечиться в связи с сердечной недостаточностью и повышенным артериальным давлением.
Но, несмотря ни на что, она намерена поехать вместе с нами на свидание с отцом. Каждый раз, выезжая на свидание с отцом, мы едем с надеждой на то, что вернемся домой вместе с ним. И каждый раз возвращаемся с разбитой вдребезги надеждой.
Мы поверили бы в то, что отец является злостным нарушителем внутреннего распорядка учреждения исполнения наказания, если бы он был опасным рецидивистом, головорезом или оголтелым преступником. Как можно применять подобные несправедливые наказания в отношении простого человека, занимавшегося защитой прав человека?!
Семье не по силам
Откровенно говоря, нам не под силу самостоятельно добиться освобождения отца. Тюремное руководство не выслушивает наши проблемы. Поверите, мы даже не можем нанять адвоката.
В надежде добиться освобождения отца мы продали имевшийся у нас единственный автомобиль. Кроме того, из за того, что до заключения отец занимался правозащитной деятельностью, мы не можем попасть ни в одну государственную организацию, до сих пор живем в обстановке давления и угроз.
Например, для того чтобы содержать семью, я занимаюсь предпринимательством. В апреле прошлого года я лишился всей своей продукции.
Сотрудники налоговой инспекции города Ферганы конфисковали товар в пользу государства, а на меня на основании статей 238 (2) и 238 (8) Гражданского кодекса Республики Узбекистан наложили штраф в размере 12 миллионов 800 тысяч сумов.
Известно, что основной причиной этого стало то, что отец занимался защитой прав человека и сейчас находится в заключении.
К тому же прошло больше трех месяцев, но мы так и не получили ответа на обращение мамы в виртуальную приемную президента Шавката Мирзиёева. Мы остались на распутье.
Все забыли
В ходе беседы корреспондент Ц-1 сообщил супруге Ганихон-ака Арофат-ая и Джамалхону-ака, что в октябре 2016 года по инициативе руководителя правозащитного «Клуба пламенных сердец» Мутабар Таджибаевой, проживающей во Франции, была проведена недельная акция «Мы не должны забыть правозащитника Ганихона Маматханова».
Узнав об этом, Арофат-ая разрыдалась. Не сдержался и Джамалхон-ака.
– Пусть Всевышний проявит милость к людям, которым небезразлична судьба Ганихон-ака, – сказала Арофат-ая. – К сожалению, кроме Мутабар и организации «Эзгулик» больше никто из правозащитников не интересуется судьбой Ганихон-ака. Даже после того, как «эзгуликовцы» проведали Ганихон-ака и собщили об ухудшении состояния его здоровья, ни одна международная организация не подняла тревогу, не выступила с заявлением против того, что мужу третий раз продлевают срок отбывания наказания, никто даже не позвонил, не поинтересовался, как мы живем.
До сих пор мы находимся в неведении, в чем обвинен муж, как проходил судебный процесс. У нас на руках нет ни обвинительного заключения, ни приговора суда. Разве не ради таких вот безразличных людей подвергал опасности свою жизнь Ганихон-ака? Ведь мы верили в них! Разве не предательство – такое отношение к находящемуся в заключении коллеге?
Мы долго беседовали с супругой Ганихон-ака и его сыном. Прощаясь, мы выразили уверенность, что в ближайшее время они найдут справедливое решение и встретятся с мужем и отцом.