Арестованный Рашиджон Кадыров подвергался пыткам, ему грозили убийством и заставили смотреть насилие над зятем, держали голым и отказывали сходить по нужде, пишет Amnesty International. Надо ли жалеть бывшего генпрокурора РУз?
67-летний Рашиджон Кадыров, с 2004 по 2018 год возглавлявший Генеральную прокуратуру Узбекистана, ныне на собственной шкуре, а также своих родных, доходит до сути карательной системы страны, которую сам построил и долгие годы представлял.
Правозащитная организация Amnesty International 8 апреля распространила письмо президенту Узбекистана Шавкату Мирзиёеву, в котором просила защитить права Рашиджона Кадырова и еще 12 подсудимых, вместе с ним с января этого года находящихся под судом в Ташкенте.
Кадыров был арестован в феврале 2018 года по обвинению в вымогательстве, взяточничестве, совершении других должностных и экономических преступлений, сообщила сегодня Генпрокуратура РУз. В этом сообщении ведомство опровергло заявление Amnesty International, что Кадыров и другие фигуранты дела подвергались пыткам.
Генпрокуратура рассказала, что Кадыров добровольно отказался от нанятого семьей адвоката Алишера Мадьярова, а при встрече с ним в августе прошлого года разделся, показав, что на его теле нет следов от пыток и другого плохого обращения. Затем Кадыров попросил адвоката передать его сыну, чтобы он компенсировал государству ущерб. Другими словами – отдал деньги…
Amnesty International, со слов источника, описывает другую картину. Правозащитная организация сообщает, что свидетель, говоривший с Кадыровым во время заключения, услышал от него, что бывший генпрокурор находился в камере с тремя арестантами, которые избивали его по приказу тюремной администрации; что ему угрожали убийством, прикладывали к виску пистолет, отказывали во сне, а также в туалете, держали голым без постели в карцере.
А однажды заставили смотреть физическое насилие над его зятем.
Как правозащитному обществу Узбекистана реагировать на это сообщение коллег? Рашиджон Кадыров на протяжении 14 лет сам представлял политику насилия и пыток в Узбекистане.
Его руководство Генпрокуратурой пришлось на время Андижанской бойни, когда 13 мая 2005 года в Андижане были расстреляны сотни демонстрантов, а затем всю страну охватили репрессии. Сотни людей по всему Узбекистану были осуждены, подвергаясь бесчеловечным пыткам и насилию, в тюрьмы были брошены активисты, проживавшие в сотнях километров от Андижана и не имевшие к событию никакого отношения.
Спонтанная дискуссия на заявление Amnesty International завязалась в электронной почте – Ц-1 публикует некоторые мнения ее участников с небольшими сокращениями.
Малохат Эшанкулова, независимый журналист, участник правозащитной группы «Бесстрашные», Узбекистан:
«Два-три дня тому назад я прочитала сообщение международной правозащитной организации Amnesty International. В нем говорится, что Amnesty International озабочена тем, что «в отношении ныне подсудимого, бывшего генерального прокурора Узбекистана Рашида Кадырова применяются пытки».
Авторитетная правозащитная организация в своем сообщении также призвала власти Узбекистана «прекратить пытки в отношении Рашида Кадырова».
Сегодня мне стало известно, что ложное сообщение о Рашиде Кадырове предоставлено международным правозащитным организациям, в том числе и Amnesty International, узбекской правозащитницей, которая ныне проживает в одной из европейских стран и вошла в доверие к международным правозащитным организациям. Исходя из этических соображений, пока я не буду называть ее инициалы.
Я не буду лишний раз говорить о том, что вытворял Рашид Кадыров, будучи генеральным прокурором Узбекистана. Помимо того что на этой должности он был самым большим взяточником в Узбекистане, он еще придавал законный статус преступным поручениям своего шефа из Оксароя – Ислама Каримова. Именно Рашид Кадыров сказал о детях и женщинах, расстрелянных в Андижанской бойне, что «они были террористами».
Елена Урлаева, руководитель «Правозащитного альянса Узбекистана»:
«Молодец, Малохат Эшанкулова. Надо, чтобы люди знали, кого хотят защищать международные правозащитники. Необходимо помогать настоящим жертвам пыток – Александру Талипову, Сирожиддину Бахадырову, Якубхону Гафурову, Джахонгиру Умарову, Алексею Красокову и всем заключенным, находившимся в противогазах и под током, кого избивали на допросах дубинками сотрудники правоохранительных органов Узбекистана».
Акылбек Ташбулатов, Центр содействия международной правозащите, Кыргызстан:
«Уважаемые коллеги, понимаю ваши чувства. Даже не знаю, о ком идет речь. Но свобода от пыток – абсолютное право. Пыткам не должен подвергаться никто, даже тот, кто сам когда-то применял к кому-то пытки».
Денис Дживага, правозащитник, Казахстан:
«Акылбек абсолютно прав: пытки неприменимы ни к кому, без исключений. Иначе мы не правозащитники, если считаем по-другому».
Дмитрий Дмитриев (личность не определена):
«Справедливость реализуется через наказание виновного. Это единственно объективный критерий справедливости. И каждого нужно мерить той мерой, которой он мерил других. Это не в духе прав человека, но в духе общечеловеческих ценностей.
Как одна из превентивных мер от преступлений в будущем. Один из принципов неотвратимости наказания, и не юристами навязанный, а определенный требованиями жизни тех, над кем измывались и изгалялись; тех, кто ищет справедливости и не находит ее от тех, кто сейчас взывает к международному сообществу о помощи.
Единственная причина, заставляющая просить защиту от себе подобных в системе, им же созданной, как «правосудие и торжество закона», – это осознание собственной беззащитности в лапах своих коллег, творящих с ним теперь уже то самое «торжество закона».
Каждого нужно мерить той мерой, которой он мерил других. Чувство безнаказанности в прошлом компенсируется силой переживаний в настоящем. Признание приоритета общечеловеческих ценностей приходит не через понимание их значимости для окружающих людей, а через собственное страдание.
Для многих это единственно доступный способ морально-нравственного роста, а для общества – возможность обрести равновесие в правах и получить какие-то гарантии безопасности».
Шухрат Ганиев, правозащитник, Бухара, Узбекистан:
«Чувство мести – это то, что ставит нас в один ряд с теми, кто пытал…»