Зухра Насретдинова из Каттакургана в Самаркандской области РУз совершила самосожжение в 2016 году из-за вымогательств и домогательств судоисполнителей, в видеоинтервью она говорит, что это власти доводят народ до самоубийства…
Прошло более четырех лет с момента, когда Зухра Насретдинова, жительница города Каттакурагана в Самаркандской области Узбекистана, медсестра по профессии, совершила попытку самоубийства путем самосожжения.
21 июля 2016 года она в присутствие трех судоисполнителей из Каттакурганского суда — Рустама Хайдарова, Шахбоза Мустафаева и Отабека Маджидова — облила себя растворителем и подожгла.
Зухра рассказывает, что не выдержала их издевательств и угроз, что они устроят групповое изнасилование, так как нашли ее привлекательной…
В самоубийстве женщина увидела в тот момент единственную возможность сохранить свою честь.
Причиной же прихода судоисполнителей стали накрученные коммунальными службами платежи. У Зухры не было долгов, как они появились, по ее убеждению, надо было выяснять в управлении «Горгаз» и других службах.
Она не сомневается, что приписанные долги — были еще одной частью коррупционного обогащения властей страны, которые, по ее словам, давно превратились в преступников, занятых лишь одним — коррупцией и обогащением за счет народа.
«Органы власти, правоохранительные органы доводят народ, женщин до самосожжения», — говорит Зухра.
29 сентября в Намангане совершила самосожжение 35-летняя Гуландон Дадабаева, одна воспитывавшая двух несовершеннолетних детей. Причиной стал визит сотрудников Бюро принудительного исполнения (БПИ) при Генпрокуратуре РУз, требовавших от женщины и ее семьи выселения.
Как выяснилось в 2017 году она купила дом за 13 тысяч долларов, с трудом заработанные в Южной Корее, у мошенницы, не имевшей права на продажу.
Сотрудники БПИ не сделали ничего, чтобы помочь женщине вернуть потраченные ею деньги, а затем безучастно смотрели и даже «подливали масло в огонь», когда она облилась бензином и угрожала самосожжением.
Один из сотрудников БПИ, что запечатлелось на видео, провоцировал женщину, мол, она ничего не сделает, просто пугает…
И Гуландон чиркнула спичкой и тут же загорелась… Она умерла от ожогов, на следующий день, 30 сентября. Без опеки осталась ее престареля мать, а двое сыновей — круглыми сиротами.
БПИ при Генпрокурате до сих пор настаивает на том, что семья умершей должна освободить купленный дом, другого решения на руках нет…