В Бишкеке суд против трех сотрудников милиции о пытках не проходит без ругани между сторонниками пострадавших и обвиняемых, а на помощь судье не приходит даже конвой.
Дело о трех сотрудниках Московского районного отделения внутренних дел Бишкека – Бегзата Тажибаева, Таалая Иманалиева и Изата Масиркулова, обвиняемых в пытках задержанных, тянется два с половиной года.
С апреля этого года они находятся под стражей по решению судьи Московского районного суда города.
Милиционеры обвиняются в том, что в январе 2015 года они подвергли пыткам задержанных по подозрению в краже Абдусамата Мусабаева и Манапбека уулу Саринжи.
Обе жертвы пыток в суде рассказали подробности жестоких истязаний, которые включали заковывание в наручники, надевание на голову пакета, битье по пяткам и другие пытки.
Уголовное дело против пострадавших от пыток Мусабаева и Саринжи было прекращено 22 января 2015 года, когда мать первого пожаловалась на истязания ее сына. Вскоре их места подозреваемых заняли ныне подсудимые милиционеры.
Судья без конвоя
Накануне, 12 июля, судебный процесс продолжился. В поддержку подсудимых милиционеров пришли около 40 – 50 родственников.
Во время допроса свидетелей со стороны обвинения из-за открытой двери люди, находившиеся в коридоре, могли слышать, о чем говорят на процессе, и судья попросил закрыть дверь.
Но конвоя на месте не оказалось. Более того, на месте конвоира сидел отец одного из подсудимых, который сам периодически нарушал порядок процесса.
Судья вызвал конвой, но их не было видно ни в здании, ни на улице. Тогда судья вызвал конвой из Московского РОВД, но получил отказ. Ему ничего не оставалось, как объявить перерыв.
С уходом судьи в зале суда началась ругань. Сторонники милиционеров высказывали претензии родным пострадавших от пыток, мол, зачем они заступаются за воров.
Со стороны происходящее в суде можно было бы расценить как нечто из ряда вон выходящее, но частые участники процесса над милиционерами говорят, что так проходят почти все слушания этого дела.
Похоже, в обществе к пыткам относятся легко не только сотрудники правоохранительных органов, с ними могут примириться и другие граждане, в зависимости от собственной позиции и выгоды.