Если новой власти Узбекистана очень хочется назвать что-то в честь первого президента Ислама Каримова, то лучшим объектом является колония «Жаслык» – это было бы честно, точно и полезно.
Аэропорт в Ташкенте, зацементировавший за собой звание одного из худших в мире, конечно, тоже заслуживает называться именем Ислама Каримова.
Каждый прилетающий в узбекскую столицу, едва переступив порог аэропорта, понимает, что оказался в полицейском государстве, над строительством которого как раз все годы своего правления, а это более чем 27 лет, работал покойный президент.
Но положение в аэропорту Ташкента, хочется верить, можно исправить. И он в один день станет дружелюбнее и приветливее, там не будут мучить долгими очередями, станут быстрее выдавать багаж, перестанут шмонать и вымогать взятки.
Но вот беда: улучшенный «человечный» аэропорт будет по-прежнему называться именем диктатора, что не может не пугать и не настораживать любого прилетающего в гости или возвращающегося домой человека.
«Через несколько минут наш самолет совершит посадку в аэропорту имени Ислама Каримова…» — звучит совсем не вдохновляюще. Ведь мы всё знаем, все всё знают.
Если совсем серьезно, то можно утверждать, что выбор нового президента Узбекистана Шавката Мирзиёева в качестве идейного идола, такого узбекского «дедушки Ленина», своего предшественника – ошибочен.
Он оставляет над страной тень Каримова, чьим правлением гордиться не приходится. Более того, это годы позора и потерянных лет. Это Андижан, пытки, рабское хлопководство, трудовая миграция, деградация сел и повсеместная коррупция, превратившая отпрысков Каримова и других приближенных лиц в баснословных миллиардеров.
Мирзиёеву, несмотря на то, что он был и остается ставленником Каримова, представителем выстроенной им системы власти, его подельником, должно было хватить здравого смысла, чтобы не возводить кровавого диктатора в символ новой страны, которая могла бы проклюнуться после его смерти.
Отсутствие взирающего ока теперь уже бронзового Каримова и табличек с его именем помогло бы стране скорее освободиться от его прошлого.
И за отсутствие памятников, улиц, музеев, мечетей и аэропортов имени Каримова нового президента никто не осудил бы. Первого президента предали с почестями земле, простились с ним по-мусульмански, и будет.
Но, возможно, Мирзиёев не ставит цели освобождаться от тени предшественника и даже нуждается в ней. И гарантия неприкосновенности имени Каримова является такой же гарантией для остающихся во власти или у власти людей, своего рода клятвой, порукой, что все будет по-прежнему.
О том, что в Узбекистане со дня смерти Каримова не происходит кардинальных перемен, свидетельствуют остающиеся в тюрьмах десятки узбекских активистов – правозащитников и журналистов.
Никто из них не оказался среди почти 40 тысяч заключенных, вышедших на свободу в честь объявленной в декабре прошлого года амнистии. Даже самые старые и немощные из них, как журналист Салиджон Абдурахманов или правозащитник Ганихон Маматхонов.
Преследования тех, кто все еще на воле, продолжаются, среди них – джизакский правозащитник Уктам Пардаев. Власть не хочет бросать его за решетку, но изводит судебными процессами, необходимостью отмечаться в милиции, перекрывая ему возможности заработка.
Смерть 20 января под арестом в милиции Сурхандарьинской области Узбекистана 32-летнего предпринимателя Муродилло Омонова, отсутствие реакции на то, что молодой человек скорее всего был убит под пытками, – другое свидетельство того, что Узбекистан остается страной, где частный, независимый от властей бизнес невозможен, а пытки остаются оружием безнаказанных силовиков.
Такой страной, какой ее строил Каримов. Страной имени Ислама Каримова. Может, это и хочет утвердить Шавкат Мирзиёев?
Но в случае, если новый узбекский лидер готов вступить в провозглашенный им диалог с народом, пусть услышит следующее:
В Узбекистане есть только один объект, который точно построил и возвел Ислам Каримов. До него этого не было. Это колония «Жаслык», расположенная на плато Устюрт в Каракалпакстане, где один только климат является наказанием, он убивает.
Колония была построена на месте бывшего советского военного полигона для испытания химического оружия руками самих заключенных, которых начали свозить туда, поначалу на пустое место, в 1999 году. В первые месяцы, как рассказывали мне заключенные «Жаслыка», люди гибли там ежедневно.
Через «Жаслык» прошли известные политузники – писатель Мамадали Махмудов, журналист и оппозиционер Мухаммад Бекжан, где ему сломали ногу, правозащитник Агзам Фармонов и многие другие.
Там в 2002 году заживо сварили в кипятке двух заключенных – Музаффара Авазова и Хуснутдина Алимова.
Это место – готовый музей, который более, чем что-либо еще, расскажет о сути правления в Узбекистане Ислама Каримова. Пусть «Жаслык» носит его имя.
Ради такого дела колонию можно закрыть, заключенных перевести в человеческие условия, а туда начать возить людей на экскурсии, даже школьников, – это будет честно и полезно.
И Ислама Каримова точно будут помнить, но эта память будет очищающей, дающей надежду.
Галима Бухарбаева – главный редактор Ц-1