В конце сентября районный суд Турксибского района Алматы признал виновным тюремного надзирателя Руслана Хакимова в изнасиловании заключенной Натальи Слекишиной.
Суд назначил 37-летнему сотруднику следственного изолятора ЛА-155/18 девять лет лишения свободы в колонии общего режима с конфискацией имущества, лишения его звания майора и запретом работы в государственных органах.
На мой взгляд, эта история стала возможной по двум причинам.
В первую очередь благодаря огласке в СМИ: в июне 2016 года в эфире алматинского Коммерческого телевизионного канала (КТК) прошел сюжет, в котором заключенная Наталья Слекишина, осужденная за мошенничество, поведала о том, как она была изнасилована группой сотрудников следственного изолятора.
Из ее рассказа явствовало, что это продолжалось неоднократно, в результате чего она забеременела и родила ребенка.
Произошедшее вызвало большой общественный резонанс, но этого было недостаточно, чтобы расследование, начатое по заявлению Слекишиной, было доведено до обвинительного решения суда.
Поэтому вторым важным моментом явилось то, что защищать Слекишину взялась адвокат Айман Умарова, известная своей смелостью, напористостью и принципиальностью в делах такого рода. Есть все основания полагать, что, не окажись в этом процессе Умаровой, все могло бы закончиться совершенно иначе.
Особый мир с дикими законами
Тут нужно пояснить: казахстанские СИЗО – это особый мир со своими неписаными, дикими законами и правилами. И основное правило СИЗО: с заключенным можно делать все что угодно.
Попадая туда, заключенный оказывается в полной власти тех, кто приставлен его охранять. Он их раб, которого можно унижать, оскорблять, бить, пытать, насиловать, зная при этом, что жаловаться на них заключенный не решится, потому что понимает, что после его жалобы будет хуже только ему.
Женщин в СИЗО насиловали всегда. Это секрет Полишинеля. Ну, разве что об этом не знали чиновники КУИС (Комитет уголовно-исполнительной системы).
Уж если даже из мужчин признательные показания выбивают через ЭТО, то с женщинами это – как само собой разумеющееся. Разница только в том, что у женщин данная процедура коммерциализирована, и принуждают давать не показания, а свое тело.
Вообще-то такого рода действия однозначно являются пытками, причем с отягощающими моральными обстоятельствами. Женщину, помещенную за решетку, насилуют, зная, что она наверняка не будет жаловаться, а если даже и будет, то доказать ничего не сможет.
Это ситуация полной безысходности и беспомощности жертвы, загнанной в угол, которой остается только беззвучно плакать и… ненавидеть. Вот этим и пользуются надзиратели, принуждая ублажать различных авторитетов, «положенцев» и просто крутых сидельцев за соответствующее вознаграждение.
СИЗО, как публичный дом
По словам руководителя правозащитного фонда «Ұлағатты жанұя» Марианны Гуриной, казахстанские СИЗО превратились в публичные дома, где состоятельные и влиятельные сидельцы за деньги могут заполучить любую женщину из числа заключенных.
И в случае со Слекишиной все закончилось бы банально просто: ее бы продолжали насиловать, и ничего бы она не смогла никому доказать.
Кто же поверит зэчке, если на весах правосудия против ее «да» на противоположной чаше будет четыре «нет» от солидных людей в погонах. Кому поверят? Риторический вопрос. В итоге появилась бы очередная отписка с традиционной фразой: «Служебным расследованием указанные факты не подтвердились».
Но со Слекишиной вышла осечка: не учли, что в результате регулярных сексуальных пыток может родиться ребенок. А он взял и родился. Не помогло и то, что беременность вначале скрывали, а ее заявления по этому поводу долго не принимали там, где обязаны были тут же отреагировать.
Не помогло даже то, что Слекишину били по животу в надежде, что случится выкидыш. Одним словом, скандал замять не удалось, он выплеснулся наружу, а у женщины появился адвокат, который, что называется, раскатал это дело по бревнышку. А было это отнюдь не просто.
«По обоюдному желанию»
С самого начала КУИС занял позицию защиты своих подчиненных-насильников. То они отрицали сам факт случившегося, затем после того, как экспертиза показала отцовство одного из надзирателей, руководство КУИС принялось «окучивать» версию, что все было по обоюдному согласию.
Однако на суде выяснилось, что никакой обоюдной связи там не могло быть и в помине. По данным, которыми располагает Айман Умарова, все началось с того, что надзиратели стали требовать от Слекишиной «обслужить» одного из тюремных авторитетов. Она отказалась, что не позволило тюремщикам заработать, и тогда в качестве наказания ей устроили групповую экзекуцию.
Поняв, что этот адвокат им не по зубам, сотрудники СИЗО стали оказывать психологическое давление на Наталью, заставляя отказаться от услуг Айман Умаровой.
По словам Слекишиной, ей угрожали здоровьем и жизнью ее детей. Это был сильный аргумент, поэтому на каком-то этапе она даже была вынуждена написать под диктовку отказ от своего адвоката. Но потом отыграла назад, и адвокат довела процесс до победного конца.
Дело не завершено…
Однако точку в этом деле, по словам Айман Умаровой, ставить рано. Вместе со своей подзащитной она намеревается добиться наказания остальных насильников, которых, по понятной причине, экспертиза не высветила.
Кроме того, она планирует предъявить иск государству, которое в нарушение всех международных норм не обеспечило ей безопасность в местах заключения. В ее планах также подача судебных исков на возмещение морального ущерба и взыскание алиментов с Хакимова.
Резонансный процесс и активная, наступательная позиция адвоката Айман Умаровой, сумевшей выиграть, казалось бы, безнадежное дело против КУИС, сдетонировали не только в общественном мнении.
Страх уходит
Это прорвало блокаду страха тех, кто находится за решеткой и терпит ужасы унижения от сексуальных пыток, которым традиционно подвергаются женщины в заключении.
На адвоката стали выходить женщины, находящиеся в колонии для отбывающих наказание женщин-матерей, что в поселке Жаугашты.
Они рассказывают свои истории сексуального насилия, которое им довелось испытать в местах заключения. Правда, пока они боятся об этом говорить публично, резонно опасаясь преследований со стороны своих насильников.
Но они готовы это сделать в случае получения гарантий своей безопасности. Это важнейший момент для того, чтобы тема сексуального насилия в местах заключения получила свое продолжение.