Специалисты в Узбекистане утверждают, что с дипломом «химика-биолога» работать патологоанатомом невозможно, а в вузах страны не нашлось ни одного химико-биологического факультета.
Галима Бухарбаева
Алишер Ильхамов с позиции представителя Фонда Открытого Общества (OSF) в Лондоне подтверждает подлинность истории 40-летнего уроженца Коканда Умида Абдуназарова.
В дискуссии на Facebook по поводу журналистского расследования «Надежда Атаева – ввергшая правозащиту Узбекистана в грязь», опубликованного на Ц-1 25 августа, Ильхамов пишет:
«Могу подтвердить, что Надежда показывала мне его диплом химика-биолога. Она не может выставлять его на публику, так как это было бы разглашением личных данных беженца. Сайт же нарушил этот принцип, разгласил его фамилию. Это, возможно, тянет на нарушение закона».
Сфальсифицировала Андижан
В расследовании Ц-1 утверждается, что проживающая во Франции Надежда Атаева, президент ассоциации «Права человека в Центральной Азии», сфабриковала свидетельства об Андижанской бойне 13 мая 2005 года, выдав за ее свидетеля и жертву учителя французского языка из Коканда Умида Абдуназарова, не имевшего никакого отношения к событию.
В мае 2010 года в здании Европарламента в Брюсселе Атаева представила фильм с его участием, а в апреле 2011-го выпустила доклад, написанный на основе его же показаний: «Наши мучители знают, что не предстанут перед законом…»
Перед читателем предстает история выпускника медицинского института, который, приехав в Андижан на день рождения однокурсника, был арестован после бойни и подвергнут пыткам. В сентябре 2005 года он был выпущен на свободу и направлен на работу сначала ассистентом, а потом патологоанатомом в морг при Андижанской областной больнице. Там ему пришлось находиться до февраля 2006 года, за это время он сумел осмотреть 500 трупов, 300 из них – со следами насилия, в том числе с огнестрельными ранениями.
Дилором Исхакова, сотрудничавшая с Атаевой активистка из Ташкента, в материале утверждала, что на момент выпуска доклада ее проживающая во Франции коллега уже полгода знала, что кокандский источник не медик, а учитель, и никогда не подвергался арестам и преследованиям в Узбекистане.
Со дня опубликования расследования и по сей день Атаева хранит молчание. Она не ответила на отправленные ей накануне вопросы, также не откликнулась на просьбу Ц-1 об интервью и призыв предъявить публике «патологоанатома», если он существует.
Дают путаные показания…
Объясняться перед публикой почему-то выпала роль Алишеру Ильхамову. Но, едва вступив в дискуссию, он попал впросак. Его утверждение о дипломе «химика-биолога» противоречит тексту доклада Атаевой.
В нем совершенно ясно говорится, что источник имеет «медицинское образование».
Далее идут показания самого «работника андижанского морга», который говорит, что попал в Андижан накануне бойни, так как приехал туда на празднование дня рождения друга.
«В тот день вместе с бывшими однокурсниками из медицинского института мы собрались у нашего друга в Андижане. Из нас, 11 друзей, пятеро жили в этом городе…» – пишет источник Атаевой.
Эта фраза дает нам понять, что он окончил медицинский институт в Узбекистане: вряд ли такая многочисленная группа друзей могла учиться в одном вузе за пределами страны.
Но простой анализ всех медицинских институтов в стране на сайте Министерства высшего и среднего специального образования Узбекистана приводит нас к выводу, что ни в одном из них нет химико-биологического факультета.
В Узбекистане всего шесть городов, где можно получить высшее медицинское образование, – это Андижан, Бухара, Самарканд, Ташкент, Нукус и Ургенч, в двух последних расположены филиалы Ташкентской медицинской академии.
В медицинских вузах страны предлагается обучение на следующих факультетах: лечебный, медико-педагогический, медико-профилактический (санитарно-гигиенический), стоматологический и высшее сестринское дело. Но ни в одном из них нельзя получить диплом «химика-биолога».
Скрыла место учебы?
Возможно, Ильхамов позже возразит, что Атаева пыталась максимально завуалировать личность источника для его безопасности и написала, что он окончил медицинский институт.
В таком случае берем за правду утверждение Ильхамова о его «химико-биологическом» образовании: он же видел этот диплом! Но поиски такого факультета по всему Узбекистану не дали никакого результата.
В Узбекском государственном университете имени Мирзо Улугбека (бывший ТашГУ) в Ташкенте нас консультируют, что у них есть химический и биологический факультеты, но они отдельные. Секретарь университета интересуется, может, я имею в виду геолого-географический факультет?
Дальнейшие поиски нам позволяют узнать, что получить образование химика или биолога можно только в столице – во всех других университетах и институтах республики, будь то Андижан, Самарканд, Бухара, Фергана, Карши или Нукус, биологических и химических факультетов нет.
Ташкент, кстати, предлагает обучение в химико-технологическом институте.
Образование для патологоанатома
Специалист Республиканского патолого-анатомического центра в Ташкенте на вопрос Ц-1, какое образование должен иметь патологоанатом? – отвечает, что он и все его коллеги получили базовое высшее медицинское образование, а затем окончили клиническую ординатуру.
По его словам, работа в качестве патологоанатома человека с «химико-биологическим» образованием исключается. Но он допускает, что такой человек мог работать санитаром в морге или же в гистологическом отделении, где проводятся анализы.
На дополнительный вопрос, может ли власть принудить человека работать в морге патологоанатомом, собеседник Ц-1 отвечает удивлением и признается, что ему не приходилось слышать ни о чем подобном.
Услышав же историю о том, что человек после ареста был принудительно привлечен для осмотра трупов со следами насилия, ташкентский патологоанатом отвечает категорическим утверждением, что такого не может быть.
По его словам, все случаи, когда на теле присутствуют следы насилия, а тем более огнестрельные ранения, относятся уже к прерогативе судмедэкспертов. Последние тоже получают такое же образование, как патологоанатомы, но затем начинают профилироваться на другом материале.
«Что? Химико-биологический факультет?!.»
Бывший преподаватель кафедры судебной медицины в Ташкентской медицинской академии также дает комментарий Ц-1, что для работы патологоанатомом требуется высшее медицинское образование, желательно лечебный факультет мединститута.
Если выпускник окончил стоматологический или санитарно-гигиенический факультет, то он должен еще пройти годичный курс специализации.
Патологоанатомы участвуют в патолого-анатомическом исследовании трупов, лиц, умерших в стационарах. С помощью их исследования можно понять причину смерти, степень пораженности органов, корректность лечения. Также они указывают на возможные ошибки в диагностике и т. д., рассказывает он.
Чтобы стать судебным медэкспертом, который исследует трупы со следами насильственной смерти, необходимо также получить диплом мединститута, окончить годичную интернатуру и сдать экзамен.
По его словам, именно судмедэксперты проводили исследование тел расстрелянных андижанцев.
Эксперт назвал нонсенсом, что кого-то могли принудить работать в морге, тем более человека из-под ареста.
При этом он тоже усомнился в существовании химико-биологического факультета в вузах Узбекистана.
«Есть мединституты, есть отдельно биологический и химический факультеты, но о существовании химико-биологического факультета никогда не слышал и не встречал его выпускников в патолого-анатомических центрах», – сказал он.
Какой же диплом видел Алишер Ильхамов? Возможно, стало бы ясно, покажи он его…
Но Ильхамов, как и Атаева, не ответил на посланные ему вопросы, среди которых звучала просьба показать диплом его «химика-биолога».
Галима Бухарбаева – главный редактор Ц-1