Санкции Европейского союза против Узбекистана после массового убийства в Андижане сошли на нет за четыре года. Ключевую роль в этом сыграла Германия и Франк-Вальтер Штайнмайер.
История введения и снятия Западом санкций в отношении Узбекистана – это история борьбы геополитических интересов и принципов соблюдения прав человека.
Спустя 12 лет после случившегося в Андижане 13 мая 2005 года победитель очевиден: независимого расследования не было, о санкциях давно забыли.
Позиция упрямого молчания, которую выбрал первый президент Узбекистана Ислам Каримов, в итоге оказалась победной: играя на интересах ЕС и зависимости НАТО от узбекских авиабаз, он дождался, пока утихнут требования о расследовании, лишь время от времени имитируя готовность к диалогу о правах человека и делая незначительные уступки в этой сфере.
Мы решили еще раз напомнить, как это происходило.
Изгнание военной базы США
В мае 2005 года США и Европа на государственном уровне высказывали «глубокую озабоченность в связи с Андижанскими событиями» и настоятельно требовали провести независимое расследование.
Спустя месяц после трагедии Евросоюз впервые пригрозил Узбекистану «понизить уровень отношений» в случае отказа от расследования.
Осенью 2005 года в Конгресс США был внесен проект резолюции об открытии дела против президента Узбекистана Ислама Каримова в Международном уголовном суде. Однако резолюция не была принята, и о ней вскоре забыли.
США также заявили о «замораживании» более 20 млн долларов потенциальной помощи Узбекистану.
На заявления США Узбекистан отреагировал не словом, а делом, в июле 2005 года потребовав, чтобы американские войска в течение полугода покинули авиабазу «Карши-Ханабад».
Санкции ЕС
В октябре 2005-го Еврокомиссия приняла решение о санкциях в отношении Узбекистана: временно прекращено действие Соглашения о партнерстве и сотрудничестве между Узбекистаном и ЕС, объявлено эмбарго на поставку оружия в страну и на год запрещен въезд в еврозону 12 высокопоставленным чиновникам, которых сочли ответственными за «беспорядочное и необоснованное применение силы в Андижане и противодействие независимому расследованию».
Среди невъездных не значился президент Узбекистана Ислам Каримов, но были высокопоставленные чиновники и военные:
– глава Национальной службы безопасности Рустам Иноятов;
– министр внутренних дел Закиржон Алматов;
– министр обороны Кадыр Гулямов;
– советник Службы национальной безопасности Руслан Мирзоев;
– генерал-майор внутренних войск Владимир Мамо;
– командир бригады быстрого реагирования полковник Григорий Пак;
– командир батальона специального назначения «БАРС» МВД Валерий Таджиев;
– полковник Павел Ергашев, командовавший отрядом Вооруженных сил Министерства обороны.
Об эффективности санкций критично высказывался эксперт Акылбек Салиев, директор Центрально-Азиатского института стратегического анализа и прогноза в интервью для IWPR (Institute of war and piece report – Института освещения войны и мира).
Он говорил, что визовые ограничения и эмбарго на поставку оружия «выглядели смешно», и что они «реально на жизни властей и населения никак не отразились».
По его словам, большую часть вооружения Узбекистан получал из России, а не из Европы, а чиновники с ограниченным правом въезда в Евросоюз не участвовали в заключении экономических сделок.
Кстати, министр обороны РФ Сергей Иванов после введения санкций подчеркнул, что эмбарго никак не отразится «на военном и военно-техническом сотрудничестве Москвы с Ташкентом» и намерениях и дальше развивать российско-узбекистанские отношения, в том числе в плане торговли оружием.
Россия – одна из стран, которая поддержала отказ Узбекистана от проведения независимого расследования.
Узбекский оппозиционер Мухаммад Салих, живущий за границей, заявлял, что введенные санкции хотя и были недостаточными, но доставили Каримову некоторые неудобства.
«Он вынужден был сконцентрировать свое внимание на России и Китае, а также «второстепенных» государствах. Он потерял равновесие, если можно так сказать», – говорил Салих в интервью «Немецкой волне».
Ослабили уже через год
Первые разговоры о возможной отмене европейских санкций появились уже через год – осенью 2006-го, накануне встречи министров иностранных дел ЕС в Брюсселе.
После предложения узбекского правительства провести в Ташкенте встречу экспертов для обсуждения Андижанских событий, в ЕС заявили о возобновлении диалога с Узбекистаном.
Тогда было восстановлено действие Договора о сотрудничестве Узбекистана и Евросоюза, но санкции продлили еще на год (запрет на въезд для чиновников – на полгода).
В 2007 году по итогам заседания Совета ЕС в Люксембурге были сняты визовые ограничения с восьми узбекистанских чиновников.
Эмбарго на поставки оружия и техники, которая может быть использована для внутренних репрессий в Узбекистане, европейские чиновники решили сохранить.
«Позитивные сигналы» из Узбекистана
Основанием для частичной отмены санкций послужили «позитивные сигналы, исходящие из Узбекистана», и желание ЕС «побудить страну к дальнейшим шагам по улучшению ситуации с правами человека.
Так объясняла это решение Бенита Ферреро-Вальднер, еврокомиссар по внешним связям ЕС по итогам заседания.
К позитивным сигналам из Узбекистана в Европе отнесли отмену смертной казни и участие узбекистанских чиновников в диалоге с европейскими экспертами по вопросам соблюдения прав человека.
Решению о послаблении санкций во многом способствовал министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер.
Правозащитная организация Human Rights Watch назвала это решение Евросоюза капитуляцией ЕС перед руководством Узбекистана.
Американцы предприняли попытки наладить отношения с Узбекистаном еще раньше, чем европейцы, – принялись пересматривать санкции.
Уже в начале августа 2006 года Ташкент посетил помощник госсекретаря США Ричард Баучер. По итогам визита он заявил, что, несмотря на разные взгляды на Андижанские события и права человека, страны могут создать основу для дальнейшего сотрудничества, сообщала Lenta.ru.
Вместо санкций – «обеспокоенность»
В ноябре 2008-го персональные санкции ЕС в отношении должностных лиц, причастных к расстрелу протестующих в Андижане, были сняты, осталось только эмбарго на поставку оружия в Узбекистан.
Но и последний запрет продержался недолго – он был отменен 27 октября 2009 года. В заявлении по итогам встречи министров иностранных дел ЕС такое решение объясняется желанием стимулировать в Узбекистане улучшение ситуации с защитой прав человека.
Как сообщали СМИ, в этот раз «позитивными сигналами» послужило освобождение ряда правозащитников и ратификация Конвенции ООН о детском труде.
Одновременно с отменой санкций европейские чиновники уже традиционно выразили обеспокоенность ситуацией с правами человека в Узбекистане и призвали власти страны их соблюдать.
Геополитика против прав человека
Глава фракции «зеленых» в немецком бундестаге Фолькер Бек объяснял заинтересованность Германии в сохранении отношений с Узбекистаном геополитическими интересами, а именно – использованием военно-воздушной базы в Термезе для снабжения немецкого контингента в Афганистане.
С предположениями депутата была согласна Андреа Берг, представительница HRW в Узбекистане в 2006 году.
Эта правозащитная организация, как и Amnesty International, неоднократно требовала от ЕС не только сохранения, но и ужесточения санкций в отношении Узбекистана.
А также – привязки их к выполнению конкретных условий: освобождению правозащитников, допуску в страну международных правозащитных организаций. Однако их усилия оказались тщетны.
«Мы считаем, что ситуация с правами человека в Узбекистане плоха, и за последние полтора года после майских событий в Андижане только ухудшилась», – подчеркивал Имке Дирсен из Amnesty International осенью 2006 года.
Агентство Reuters, комментируя снятие санкций с Узбекистана, упомянуло о стремлении Евросоюза улучшить отношения с центральноазиатскими государствами, чтобы гарантировать поставки энергоресурсов в Европу, снизив зависимость от российских нефти и газа.
Правозащитники из HRW и Amnesty International раскритиковали снятие санкций, назвав политику ЕС непоследовательной, а якобы достижения Узбекистана в сфере прав человека – «трюком властей».
Российская организация «Мемориал» отреагировала еще резче, подчеркнув, что решение Евросоюза «свидетельствует о вызывающей сожаление готовности европейских политиков, исходя из геополитических интересов, закрыть глаза на систематические и грубые нарушения прав человека в этой стране». Об этом сообщала «Немецкая волна».
Забытая трагедия
Узбекская правозащитница Умида Ниязова, выступая в СМИ за сохранение санкций в 2009 году, объясняла, почему их нельзя снимать.
По ее словам, наличие даже символических ограничений вынуждало бы чиновников Евросоюза каждые полгода обсуждать ситуацию с правами человека в Узбекистане.
Она напомнила, что при введении санкций в 2005 году были сформулированы конкретные условия для их отмены, в частности освобождение брошенных в тюрьмы правозащитников. Однако спустя четые года о них забыли.
Ниязова подчеркнула, что ни о каком улучшении ситуации в Узбекистане за четыре года, прошедших после Андижанской трагедии, говорить не приходится.
Призывы о независимом расследовании случившегося и соблюдении прав человека с тех пор часто упоминались в ежегодных докладах международных правозащитных организаций, но окончательно ушли из официальной повестки дня мировых правительств.
Спустя еще восемь лет, уже в мае 2017-го, комиссар ООН по правам человека Зейд Раад аль-Хусейн во время визита в Узбекистан призвал помнить о погибших в Андижане. Но вряд ли к его словам прислушаются те, кому безнаказанно позволили забыть.
Шавкат Мирзиёев, который в 2005-м был премьер-министром страны, придя к власти после смерти Ислама Каримова, предпочитает не вспоминать об этом черном дне в истории Узбекистана.
По официальным данным, 13 мая 2005 года в Андижане погибли 187 человек.
Правозащитники и свидетели считают, что жертв было гораздо больше (по разным данням – от 700 до 1000 человек), однако точное их количество не установлено и на сегодняшний день.