Генпрокуратура РУз не поверила результатам анонимного опроса адвокатов страны, которые рассказали о нарушении их профессиональных прав со стороны органов дознания, следствия и судов.

На официальном сайте Генпрокуратуры РУз появилось сообщение, в котором ведомство подвергает сомнению результаты анонимного опроса адвокатов страны, опубликованные 28 января на сайте Палаты адвокатов РУз.
На самом же сайте Палаты на момент подготовки материала никаких сообщений относительно указанных Генпрокуратурой итогов опроса нет.
В пресс-службе Палаты адвокатов РУз корреспонденту Ц-1 не смогли дать каких-либо внятных пояснений и комментариев относительно случившегося.
Тем временем Генпрокуратура сообщает, что опрос был посвящен посягательствам и незаконным действиям в отношении адвокатов. В нем приняли участие 3553 представителя данной специальности. А это 91% всех адвокатов страны, осуществляющих профессиональную деятельность.
Аналитические данные содержали сведения о системных нарушениях органами дознания, следствия и судами прав адвокатов в ходе их профессиональной деятельности.
Надзорный орган страны с выводами не согласился и поставил под сомнение их адекватность.
«Сегодня в процессе проводимых в стране реформ в сфере укрепления статуса и процессуальных полномочий адвокатов, надежного обеспечения их неприкосновенности данные и цифры, озвученные в результате анонимного опроса, вызывают серьезные сомнения», – говорится в сообщении Генпрокуратуры.
Слова вместо аргументов
На каждый аргумент, приведенный в опросе непосредственными участниками событий, надзорный орган оперирует законодательством и внесенными в него изменениями.
К примеру, по результатам опроса очевидно, что случаи препятствования свиданиям адвокатов с их подзащитными не прекратились. На стадии дознания был отмечен 461 такой факт, на следствии – 328.
Однако прокуратура подвергает сомнению эти результаты, ссылаясь на действующее законодательство, согласно которому адвокат в ходе дознания и предварительного следствия «вправе иметь свидания наедине с подзащитным без ограничения числа и продолжительности свиданий без разрешения государственных органов и должностных лиц, ответственных за производство по уголовному делу».
В подтверждение своих слов в сообщении приводятся официальные данные ГУИН МВД РУз, согласно которым в следственных изоляторах и учреждениях исполнения наказаний закрытого типа в 2018 году число свиданий адвокатов со своими подзащитными составило 29 766.
Не подтверждает прокуратура и данные опроса, где 597 адвокатов указали на отсутствие отдельных комнат для свиданий со своими подзащитными.
В ведомстве сообщили, что подобные комнаты выделены в каждом следственном изоляторе и учреждении исполнения наказаний закрытого типа, напоминая, что всего по стране – 32 учреждения, в которых предусмотрено 69 специальных комнат.
Также в прокуратуре напомнили, что все следственные изоляторы и учреждения исполнения наказаний оборудованы средствами видеонаблюдения – это служит предупреждению любых фактов посягательств на нарушение прав подследственного или заключенного, уверены здесь.
Угрозы и оскорбления
Не поверили прокуроры и тому, что сотрудники следственных органов могут позволить себе оскорбить адвоката или совершить иное действие, унижающее его достоинство.
Согласно проведенному опросу, подобных случаев было как минимум 209 – на один случай больше угроз физической расправы.
Однако и этим данным ведомство также не хочет верить, ссылаясь на то, что обращений, содержащих факты первого упомянутого нарушения, в течение прошлого года поступило лишь два, а второго – не было и вовсе.
«Заявляем, что в условиях действующего открытого и законного механизма обращений обнародование мнений адвокатов в связи с с применением в их отношении посягательств и преследований именно в форме анонимного опроса представляется нецелесообразным с профессиональной и этической точек зрения», – говорится в сообщении.
Генпрокуратура призвала адвокатов, столкнувшихся с фактами препятствования их профессиональной деятельности, обращаться к ней напрямую.
Результаты же опроса в главном надзорном органе страны расценят в качестве сигнала для критического анализа состояния правоприменительной практики.