Двадцать лет назад в Ташкенте произошла серия взрывов, определившая эпоху, – в стране началась война против оппозиции и ислама. Но сегодня в Узбекистане об этом не говорит никто… Почему?
Галима Бухарбаева
Взрывы в Ташкенте 16 февраля 1999 года, раздавшиеся как ниоткуда, неожиданно и оглушительно, мгновенно изменили Узбекистан, а меня, в то время начинающую журналистку, буквально зашвырнули в профессию.
Я находилась вместе со многими коллегами в посольстве Туркменистана в Ташкенте, где посол рассказывал об успехах своей страны, когда прогремел взрыв, и нас всех покрыла белая пыль осыпавшейся с потолка и стен штукатурки.
В помещении, где помимо меня сидели опытные журналисты, некоторые из них прошли Афганистан, никому и в голову не пришло, что это был теракт. При этом уже прогремел последний из шести взрывов – он раздался в частном доме, располагавшемся в соседней с посольством махалле.
Когда спустя пару часов ситуация стала проясняться, появились первые официальные сообщения о серии взрывов и убитых, я шла по центру города в направлении площади Независимости, которая стала главной мишенью атаки, и видела город, погруженный в оцепенение и шок.
Автомобильное движение было прекращено. Навстречу мне шли люди с потерянными и напуганными лицами.
Я пыталась найти очевидцев – мужчина-таксист рассказал, что проезжал недалеко от здания Национального банка, когда прогремел взрыв, он был оглушен случившимся… Водитель говорил, что, подъехав к банку, увидел разбросанные окровавленные конечности людей, а все вокруг было осыпано осколками разбитых стекол.
По официальной информации, во время взрывов погибли 16 человек, более ста получили ранения. В мирный город, не знавший войны, как будто влетело бедствие, а чьи-то семьи мгновенно оказались в пучине катастрофы.
Президент Ислам Каримов и его правительство быстро дали оценку случившемуся: это попытка покушения на жизнь президента и захвата власти в стране. Ответственность была возложена на исламских экстремистов и оппозиционную партию «Эрк» во главе с Мухаммадом Салихом.
Всего произошло шесть взрывов, пять из них – на пути следования кортежа президента, в том числе у здания Кабинета министров на площади Независимости, куда направлялся Каримов, и последний – в частном доме, где якобы и готовилась вся взрывчатка.
Во всех случаях в воздух взлетели начиненные порохом автомобили «Запорожец».
Вечером, выступая перед Олий Мажлисом (парламентом), не на шутку злой Каримов заявил, что пощады никому не будет. Он определил главный принцип работы своих силовиков: для поимки и наказания виновных все средства хороши.
Каримов сказал, что террористов надо расстреливать на месте как бешеных собак. Будь у него возможность, он сам бы «оторвал головы» паре сотен из них. По поводу же тех, кто успел сбежать из страны, президент постановил, что ответ вместо них будут держать их отцы.
С этого момента в стране начались масштабные репрессии. Жестокость и противоправность арестов, содержания в тюрьмах и пыток, в том числе стариков-отцов и других родственников подозреваемых, уже скоро превратили взрывы 16 февраля в глазах горстки либеральных граждан и независимых журналистов в более чем спорное событие.
Я ходила на каждое заседание по делу о взрывах, которое уже к лету началось в Верховном суде Узбекистана. Каждый из 22 подсудимых, представленных на процессе членами исламистской группировки, как заученную историю рассказывал о своем участии в теракте.
Их родные снаружи, которых не пускали в зал суда, говорили совсем о другом, оправдывая своих близких, приводя нам, журналистам, доводы о невиновности их сыновей, братьев, мужей.
Члены одной семьи в слезах жаловались, как был арестован их престарелый отец, который скончался после нескольких недель в заключении.
Мать другого подсудимого говорила, что ее сын ни в чем не виноват: к ним неожиданно пришел в гости его одноклассник. Парень остался у них с ночевкой, а утром уехал в сторону казахстанской границы, позже уехавшего гостя назовут одним из организаторов взрывов, а ее сына арестуют за соучастие.
Вердикт суда был суровым. Шестеро были приговорены к смертной казни, другим были назначены сроки заключения до 20 лет. Помню крики матерей, истерику возле здания суда после оглашения приговора. Женщины падали в обморок, мужчины стояли со стеклянными глазами…
До конца 1999 года, как потом сообщила Генпрокуратура Узбекистана, приговоры шестерым смертникам были приведены в исполнение.
Был и другой процесс – в Ташкентском областном суде, где судили трех братьев Мухаммада Салиха и его ближайших друзей. После опыта вынесения приговора Верховным судом власти решили, что лучше проводить заседания без участия прессы.
Я приходила к зданию суда и ждала выхода адвокатов подсудимых, которые рассказывали об абсурдном сценарии обвинения, как оппозиционеры, наняв сотню ребят, хотели захватить власть в Узбекистане.
Один из братьев Салиха Мухаммад Бекжан во время взрывов находился в Украине, он жил там с супругой и детьми. По требованию Ташкента украинцы экстрадировали его в Узбекистан.
Бекжан провел в неволе 18 лет и вышел на свободу в феврале 2017 года, это стало возможным лишь благодаря смерти Ислама Каримова и приходу к власти нового президента – Шавката Мирзиёева.
Сегодня Бекжан свободно ездит по стране – и никто, положа руку на сердце, не может сказать, что он террорист и был замешан в организации взрывов двадцатилетней давности, включая власти.
Тогда что же на самом деле случилось 16 февраля 1999 года? Это событие стало причиной ареста и осуждения тысяч и тысяч узбекистанцев, превратило страну в одно сплошное кровавое месиво, кульминацией которого стало восстание и расстрел демонстрантов в Андижане 13 мая 2005 года.
Власть молчит. А должна была бы объясниться – что это было?..
Галима Бухарбаева – главный редактор Ц-1