Международная организация труда предложила активистам Узбекистана написать обращение о снятии бойкота с узбекского хлопка – вопрос разделил последних на два лагеря: «за» и «против».
Дмитрий Тихонов
Дискуссия об отмене бойкота хлопка, произведенного в Узбекистане, состоялась 18 апреля в Ташкенте в офисе Международной организации труда (МОТ). По сути, она была организована и инициирована МОТ и ее представителем Йонасом Аструпом.
Очень скоро на встрече, продолжавшейся четыре часа, по словам ее участников, разгорелись нешуточные страсти.
Некоторые правозащитники выступали за отмену бойкота, другие – за сохранение. В итоге активисты разделились на два лагеря, каждый из которых в кулуарах высказывал подозрения и критику в адрес оппонентов.
МОТ предложила участникам дискуссии подумать и встретиться вновь.
Cotton campaign – «Хлопковая кампания»
Бойкот узбекского хлопка начал расширяться с 2008 года, когда коалиция из ряда международных правозащитных организаций объединилась в Cotton campaign и начала кампанию за отмену детского и принудительного труда в узбекском хлопководстве.
Вся кампания в основном поддерживалась и финансировалась «Фондом открытого общества» (фонд американского миллиардера Джорджа Сороса). Офис этого фонда, по сути, стал организатором и «мозгом» проводившейся кампании.
К настоящему дню 313 текстильных компаний и производителей одежды в мире взяли и сохраняют обязательство сознательно не использовать хлопковое сырье из Узбекистана.
Здесь список мировых брендов, бойкотирующих узбекский хлопок, среди них такие компании, как Adidas, Amazon, Burberry, Balenciaga, Kelvin Klein, Nike, H&M, Gap, Gucci, Disney и другие.
В феврале этого года правительственная делегация из Узбекистана во главе с заместителем премьер-министра Танзилей Норбаевой побывала в Вашингтоне (США). Целью ее визита была отмена бойкота узбекского хлопка.
На инициативу правительства Узбекистана в Cotton campaign ответили, что предоставят Ташкенту «дорожную карту» с изложением конкретных обязательств и действий, необходимых для ликвидации системного принудительного труда при одновременном продвижении структурных реформ и для создания условий для гражданского общества.
«Дорожная карта» будет стремиться дополнить и укрепить важные усилия, предпринимаемые правительством Узбекистана по прекращению принудительного труда в хлопковом секторе, которые поддерживаются Международной организацией труда», – говорится в заявлении коалиции.
По мнению Cotton campaign, несмотря на значительный прогресс, совершенный в хлопковом секторе Узбекистана, в 2018 году в стране все еще сохранялся системный принудительный труд, организованный государством.
Всего 170 тысяч принуждаемых сборщиков
На обсуждении в Ташкенте 18 апреля в офисе МОТ в числе приглашенных присутствовали активисты и правозащитники Узбекистана:
Елена Урлаева и Малохат Эшанкулова из ташкентской группы «Бесстрашные»; из Джизака – Уктам Пардаев и Азам Фармонов; из Намангана – Зохиджон (председатель Общества по правам человека Узбекистана (ОПЧУ); из Хорезмской области – Хаитбой Якубов (председатель правозащитной организации «Наджот» («Спасение»); Мухаббат Мадраимова (разорившийся фермер); из Бухары – Шухрат Ганиев (руководитель Бухарского гуманитарно-правового центра) и Батыр Адизов (член Бухарского гуманитарно-правового центра).
Обсуждение началось со вступительного слова главного технического советника проекта МОТ «Мониторинг третьей стороной детского и принудительного труда в Узбекистане» Йонаса Аструпа.
Он сделал обзор по докладу МОТ за 2018 год. Рассказал о прогрессе и улучшении ситуации с принудительным трудом в Узбекистане, об увеличении оплаты труда сборщиков хлопка, о том, что принуждаемых в прошедшем хлопковом сезоне было 170 тысяч человек, тогда как в 2017 году – до 320 тысяч.
Представитель МОТ отметил, что женщин-сборщиц было больше. Кроме того, он объяснил, чем отличаются понятия «системный» и «систематический принудительный труд», а также указал на сохраняющуюся проблему квот.
Потом началось обсуждение мониторинга и ситуации с хлопковыми кластерами.
Слово взял Ганиев
После того как тема себя исчерпала, взявший слово Шухрат Ганиев сообщил, что он предлагает гражданским активистам от их имени подготовить обращение об отмене бойкота.
Свое предложение он объяснил тем, что проблемы фермеров во многом связаны с бойкотом отечественного хлопка за рубежом. Что от бойкота фермеры не видят пользы и терпят убытки.
Ганиев сказал, что в Узбекистан приходят в основном российские и китайские инвесторы с высокими процентами по кредитам, не интересующиеся условиями производства хлопка. «Нужно правильно выбирать инвесторов», – заявил бухарский правозащитник.
После отмены бойкота у американских и европейских инвесторов, по его словам, появится возможность присутствовать своими кредитами в узбекском хлопководстве.
После поездки в США правозащитнику стало известно, что американские инвесторы не могут вкладывать деньги в узбекский хлопок из-за бойкота и, как они считают, продолжающейся практики принудительного труда в хлопководстве.
Подумайте о детях!
Шухрат Ганиев сказал, что некоторые зарубежные компании предоставляют финансовую помощь для лечения детей, больных анемией, а в Узбекистане каждый второй ребенок страдает от малокровия.
И по этой причине тоже нужно привлекать зарубежных инвесторов в Узбекистан. Им было предложено выработать единство мнений, а также провести тренинг.
Во время дискуссии был поднят вопрос о том, что правильно отдавать приоритет в инвестировании хлопковых кластеров не правительству, а иностранным инвесторам.
Йонас Аструп подтвердил, что американские инвесторы отказываются кредитовать узбекское хлопководство из-за продолжающегося бойкота, и предложил правозащитникам самим подумать над этой ситуацией.
За отмену бойкота
Азам Фармонов сообщил, что он сам – фермер, и ему хорошо известно положение людей на селе. По его мнению, многое изменилось к лучшему. В связи с чем правозащитник высказался за немедленную отмену бойкота, считая это облегчением положения фермеров.
А если этого не сделать, то у европейских и американских инвесторов не будет возможности прийти с деньгами в Узбекистан.
На вопрос Елены Урлаевой, какие сельскохозяйственные культуры он возделывает на своих 40 сотках земли, Азам Фармонов ответил, что для себя считает более выгодным заниматься бахчевыми, чем хлопком. Но при этом другим фермерам он рекомендует выращивать хлопок для Nike и Adidas.
Хаитбой Якубов поделился собственной информацией о критической ситуация фермеров в Хорезме. Ему поступило 287 заявлений от сельхозпроизводителей, у которых отобрали землю. Из них 87 фермеров подали иски в суд, но только три человека выиграли и вернули себе землю.
Батыр Адизов выступил в поддержку отмены бойкота, считая, что гарантией от принудительного труда будет сельхозтехника, на которую у фермеров нет денег. Зарубежные инвестиции помогут в создании дополнительных рабочих мест. По его мнению, если не снять бойкот, принудительный труд будет продолжаться.
Мухаббат Мадраимова тоже выступила за отмену бойкота, считая, что это простимулирует создание хлопковых кластеров и облегчит положение фермеров.
Елена Урлаева напомнила Мадраимовой ее же рассказ о себе, как она, будучи фермером, не знала, как погасить кредит в 70 миллионов сумов, и хотела покончить жизнь самоубийством. Сейчас она банкрот, земли у нее нет и работы, соответственно, тоже. Но она проголосовала за отмену бойкота.
Зохиджон Зокиров поддержал инвесторов из Европы и США. Позже Елена Урлаева напомнила ему, что, работая на текстильном предприятии, он рассказывал о тяжелых и вредных условиях, низкой оплате труда и, возможно, уже сменил работу.
Шухрат Ганиев предложил от имени присутствующих правозащитников подготовить обращение об отмене бойкота и проголосовать за решение данного вопроса.
Против отмены бойкота
Малохат Эшанкулова резко выступила против отмены бойкота, сославшись на то, что ситуация с принудительным трудом на хлопке в Узбекистане до конца не решена и принимать постановление об отмене бойкота преждевременно.
Бойкот должен продолжаться до окончательного решения проблемы с принудительным трудом, считает Малохат.
Ее поддержал Уктам Пардаев.
Шухрат Ганиев ответил Малохат Эшанкуловой, что она не хочет облегчения для фермеров, не понимает ситуацию, не разбирается в сельском хозяйстве, отказывается замечать позитивные изменения в Узбекистане в обсуждаемом вопросе и не осознает, что означает бойкот для страны. А значит, она не может полноценно рассуждать на эту тему.
Ганиев объяснял, что правозащитники не являются специалистами в этих вопросах, стало быть, они не в состоянии оценить положительные последствия отмены бойкота. Следовательно, лучшим решением станет голосование «за отмену».
По мнению Эшанкуловой (которым она поделилась с редакцией), Ганиев лукавит с международными организациями, создавая мнение, что в Узбекистане больше нет проблемы принудительного труда.
Он считает, что принудительный труд в нашей стране – это не система, созданная государством, а результат ошибок хокимов и чиновников на местах. Малохат полагает, что Ганиев никогда не проводил мониторинг детского и принудительного труда, поэтому не имеет права делать такие заявления.
Что с правозащитниками?
По мнению Елены Урлаевой, правозащитники выступают как банкиры, употребляя такие слова, как «инвестиции», «ставки», «кредиты», «банки», и совсем не говорят о людях, вынужденных собирать хлопок по приказу местных властей.
Среди таких людей есть и заключенные, и сотрудники МВД, и солдаты. Хлопок убыточен для фермеров, но он необходим текстильным компаниям, а значит, условия для принудительного труда сохранились. И Эшанкулова выступает против отмены бойкота узбекского хлопка.
Хаитбой Якубов предложил обсудить вопрос снятия бойкота отдельным собранием правозащитников, без присутствия представителей МОТ.
В ответ на это Шухрат Ганиев возразил, заявив, что в дополнительном обсуждении нет необходимости и голосовать нужно сейчас. Те, кто против, имеют право право так думать, но их мнение не может мешать голосованию.
Йонас Аструп от себя выразил мнение МОТ, что организация не поддерживает бойкоты, так как они вредят фермерам.
Понимая, что среди правозащитников нет единства мнения, он предложил не обсуждать обращение сейчас, а собраться отдельно в другой раз – вновь поднять наболевшую тему и постараться решить этот вопрос.
В качестве площадки для правозащитных дискуссий было предложено помещение в представительстве МОТ. Также правозащитникам было рекомендовано встретиться с представителями Генеральной прокуратуры.
После завершения встречи участники разошлись по домам.
Снятие бойкота преждевременно
Активисты из Узбекистана, являющиеся участниками коалиции Cotton campaign, выступают против снятия бойкота.
Вот мнение Умиды Ниязовой, руководителя «Узбекско-немецкого форума за права человека»:
«Любые разговоры об отмене бойкота узбекского хлопка на сегодняшний день являются преждевременными. Независимое исследование нашей организации по итогам хлопкового сезона 2018 года убедительно доказывает, что в организации принудительного труда участвовали государственные структуры, а одной из главных причин массовой принудительной отправки на поля госслужащих было требование выполнить государственный план.
Подтверждением тому являются различные директивы и приказы начальников крупных предприятий, которые, ссылаясь на Протокол Кабинета министров от 10 сентября (документ не находится в публичном пространстве), выносили приказы о мобилизации своих сотрудников на сбор «белого золота» с начала хлопкового сезона.
К концу октября масштаб принуждения еще более усилился. Региональные руководители, на которых возложена ответственность выполнения квоты, не могли найти в себе силы сообщить руководству в Ташкенте о том, что количество добровольных сборщиков резко упало, и кроме как принудительными методами выполнить государственный план не удастся.
Хлопко-текстильные кластеры, которые создает государство, необязательно снимут проблему принудительного труда в случае сохранения за руководителями областей ответственности выполнения квот.
Правозащитники в первую очередь должны думать о правах людей, работников, а государство не имеет права эксплуатировать людей, мотивируя это якобы экономическим развитием и выгодой для государства.
Поэтому дискуссия о бойкоте может начаться только тогда, когда государство поймет, что вопрос прав человека не является чем-то иллюзорным, который можно проигнорировать, пообещать выполнять, а потом забыть.
Руководству Узбекистана нужно принять тот факт, что обмануть международный бизнес не удастся. Отчеты МОТ, не соответствующие стандартам качественного объективного исследования, им в этом также не помогут.
Нужно честно признать проблемы и обратиться к местным и международным экспертам, чтобы выработать план, для того чтобы устранить причины принудительного труда в хлопковом секторе Узбекистана».
Риск предательства и возврата к старому…
Мнение Умиды Ниязовой разделяет сотрудник «Фонда открытого общества» Алишер Ильхамов, также являющийся ассоциированным научным сотрудником Школы восточных и африканских исследований (SOAS) в Лондоне.
«Те местные активисты, которые считают, что можно пойти навстречу правительству по вопросам бойкота, рискуют оказаться в роли своего рода «штрейкбрехеров» в правозащитном движении.
Они рискуют предать дело по окончательной ликвидации системы принудительного труда, когда данная цель может быть достигнута уже очень скоро, если не ослаблять давления.
Такое «сотрудничество» с властями может отбросить страну обратно к старым временам, лишив правительство важного стимула для полного реформирования сложившейся системы.
Признаки такого возврата тоже наблюдаются в настоящее время наряду с позитивными изменениями, например, в массовом нарушении жилищных прав граждан, в ограничении свободы доступа к информации, в сфере правосудия и борьбы с коррупцией, а также и в хлопковом секторе.
Судьба страны зависит от того, какая из этих тенденций, положительная или негативная, одержит верх. А поэтому ни в коем случае нельзя допускать ослабления давления на правительство Узбекистана.
Надо помнить, что благодаря именно этому давлению правительство было вынуждено идти на уступки правозащитному движению.
И именно благодаря этому давлению можно будет окончательно поставить точку в деле санкционированного государством хлопкорабства».
Дмитрий Тихонов, независимый журналист из Ангрена, проживающий в изгнании во Франции